Хор Храма Успения Пресвятой Богородицы

Богослужение в Древней Руси, как и сейчас, представляло собой целый повествовательный комплекс. Причем составной, комплексный характер богослужения выражался не только и не столько в том, что служба одновременно являлась и беседой с Богом, и целой «лекцией» для молящихся, но в первую очередь в том, как именно достигалась цель единения верующих с Творцом, священнослужителями и между собой – через гармоничное единение трех главных составляющих литургической жизни Церкви: слова, образа и звука.

В службе Успения Пресвятой Богородицы сложно выделить основную мысль, сюжетную линию, канву или доминирующий образ, так много здесь действующих лиц: это и вся Святая Троица, и Сама Богородица, и ангельский собор в целом, и некоторые чины его воинства; апостолы и пророки, грешники и праведники, простые люди и монашествующие. Успенские песнопения открывали сердцу человека всю небесную иерархию, объясняли способ соединения горнего и земного миров, называя место их соприкосновения – Божию Матерь, выносившую во чреве Своем «Невместимого» Бога.

Святые песнотворцы, авторы стихир и канонов вложили в свои произведения и множество тем: это и исторические перспективы, и картины будущей жизни, и взгляд на смерть как на особый шаг жизненного пути.

Может подумать, что при такой «плотной» образной нагруженности Успенской службы невозможно не потерять смысловую нить богослужения, сохранить сосредоточенность ума. Но это не так, и композиция песнопений Успенской службы выстроена была весьма логично и последовательно, а смысл ее раскрывался постепенно. Богословские постулаты гармонично сплетались с историческим повествованием праздника и выдержками из Священного Писания. В каждом стихирном блоке песнословцы начинали с исторических повествований об Успении, к примеру о собрании всех апостолов в Иерусалиме, и постепенно переходили к выражению вероучительных истин, например о Приснодевстве Богородицы.

Некоторые стихиры, вследствие их особой значимости, повторялись два, а то и три раза. Кроме того, стихословия в Древней Руси в большинстве случаев исполнялись хорами на определенные гласы знаменного распева, каждый из которых сообщал верующим определенный эмоциональный посыл, направлял мысль в нужное русло.

Богослужение Успения Пресвятой Богородицы являет собой замечательный пример синтеза византийской и русской литургических традиций. При этом первоначальный вид византийского богослужения не был сохранен на Руси в нетронутом виде: некоторые стихиры были перемещены по принципу благозвучности, образной и информативной наполненности[1].

Православное богослужение имеет ряд изменяемых (стихиры, тропари, каноны и т.п.) и неизменяемых (Предначинательный псалом, молитвы «Свете тихий», «Ныне отпущаеши», ектении и т.п.) частей, наличие или отсутствие которых определяются указаниями Типикона – книги, регламентирующей значительную часть всей литургической жизни Православной Церкви[2]. Для выявления особенностей Успенского богослужения мы и будем руководствоваться, прежде всего, указаниями Типикона[3], а также дополнениями Минеи[4] месяца августа.

Успение входит в число наиболее значимых праздников Православной Церкви, и потому с давних времен ему были установлены дни предпразднства и попразднства, отводящие Успению семь дней празднования. Предпразднство Успения совершается 14 августа, а значит, богослужение в этот день имеет смысловую нагрузку, подготавливающую к празднику, что сказывается и на содержании изменяемых частей богослужения.

Успенскими образами и аллюзиями наполнены три стихиры из шести на «Господи, воззвах», все вечерние стихиры на стиховне, седальны после чтения кафизм, один из канонов, хвалитные стихиры и утренние стихиры на стиховне. Кроме того, 14 августа исполняется особый тропарь предпразднства, призывающий людей прославлять Богородицу и Ее Успение. Таким образом, церковное богослужение начинает подготавливать верующих к непосредственному празднику заранее. Подготовка эта, по нашему мнению, кроме всего прочего заключается и в частичном сообщении молящимся основных мыслей и идей праздничных песнопений.

В канун самого Успения в православных храмах принято совершать всенощное бдение – торжественное богослужение, объединяющее великую вечерню и утреню. Всенощная, совершавшаяся в Древней Руси, несколько отличалась от современной, однако разница в чинопоследовании заключается в основном в перемещении стихир, что называется, «с места на место». Например, нынешние хвалитные стихиры входили в состав древних стихир на «Господи, воззвах», а нынешние стихиры на «Господи, воззвах» пелись вместо древних хвалитных и т.п.

Нет особой нужды подробно рассматривать общий для всех двунадесятых праздников чин всенощного бдения, остановимся только на некоторых изменяемых частях этого богослужения.

Согласно указаниям Типикона, на всенощной поется восемь стихир на «Господи, воззвах». В Минее содержатся всего три данные стихиры[5], а потому первая и вторая из них исполняются трижды, а третья – дважды. Подобные повторения не случайны в богослужебном последовании. Как уже было отмечено выше, успенские песнопения отличаются глубиной образного и богословского содержания, а потому неоднократное повторение первых стихословий праздника подготавливало молящихся к дальнейшему богослужебному повествованию. Автор этих стихир неизвестен, написаны они были до XII века.

Следующая часть богослужения, на которой стоит остановить внимание, – паремии. Успенские паремии идентичны паремиям на Рождество Богородицы: это выдержки из книг Ветхого Завета: Быт. 28; Иез. 43–44; Притч. 9. Этим подчеркивается образная и фактическая связь между двумя праздниками. Особенность же успенских в том, что их содержание как нельзя лучше соответствует всем праздничным песнопениям и неоднократно перекликается с ними, заставляя молящихся раз за разом обдумывать услышанное во время чтения паремий.