Antony And The Johnsons

Когда вокалиста сравнивают с Ниной Симон (Nina Simone) и Брайаном Ферри (Bryan Ferry) одновременно, когда среди его горячих поклонников фигурируют такие экстравагантные персонажи, как Бьорк (Björk), Диаманда Галас (Diamanda Galas), Марк Алмонд (Mark Almond), Бой Джордж (Boy George), Лу Рид (Lou Reed) и Руфус Уэйнрайт (Rufus Wainwright), воображение рисует уникального артиста, наделенного фантастическими возможностями и невероятной харизмой. Энтони Хегарти (Antony Hegarty), обладатель единственного в своем роде голоса, главное действующее лицо, душа и мозговой центр ансамбля Antony & the Johnsons, превосходит самые смелые ожидания. «В этом изумительном голосе - все страсти мира», - восхищается им Диаманда Галас, сама обладательница весьма нетрадиционного вокала, занимающая далеко не самое последнее место в иерархии лучших голосов планеты.

Годы взросления, роста не только костей, души и голоса, но и табу на непохожесть, со страшной детской жестокостью. Все это обрушилось на плечи на вид совсем женственного и неуклюжего подростка Энтони Хегарти. Спасение он нашел в школьном хоре. «Со школой мне повезло. Это была, пожалуй, единственная школа в округе, где меня не привязывали к дереву, не дразнили и не плевали в лицо». Кроме хора, уже в старших классах Хегарти попробовал свои силы и в категории тяжеловесов - солировал и писал музыку в молодой команде, игравшей death-metal. Как и положено death-рокеру, он носил длинные волосы и во время выступления часто переходил на ультразвук.

Одним из самых важных событий своей тинейджерской биографии Энтони считает знакомство (пока, конечно, только заочное) с Боем Джорджем, чей экстравагантный портрет - а Джордж одним из первых предстал на публике в виде андрогина - он увидел на конверте пластинки «Kissing to Be Clever», записанной Джорджем вместе с ансамблем Culture Club в 1982 году. Как оказалось, даже таким нестандартным персонажам удавалось найти свое место на большой сцене. Последней каплей, предрешившей его судьбу, стал документальный фильм «Mondo New York», рассказывающий об андеграудных кабаре Нью-Йорка в 80-е годы.

В Нью-Йорке Энтони Хегарти оказался в 1990 году. 19-летний юноша, ничего пока толком не умеющий, нашел прибежище в экспериментальном театре Wing, созданном при Нью-йоркском университете. После двух лет театрально-экспериментальной жизни Хегарти получил резидентство в клубе «Pyramid», который тогда представлялся ему Меккой панковской свободы и где он встретил много людей, близких по духу и ориентации. Его многолетняя манхэттенская эпопея началась с создания ансамбля Blacklips, который представлял собой скорее музыкально-театральный коллектив, чем обычную группу. «Мы ставили сюрреалистические пьесы, например, о гермафродитах, которые ищут своих родителей в преддверии конца света, - вспоминает Энтони. - Я понимал, что рассчитывать на массовый интерес к таким постановкам не приходится, так что в конце концов решил записать сольный альбом».

Время от времени Хегарти давал сольные концерты, исполняя под фонограмму собственные композиции. Кассету он записал тоже абсолютно самостоятельно, используя обычный четырехдорожечный магнитофон и аккомпанируя себе на клавишных. Постепенно его шоу становились все более эксцентричными и зрелищными. Они включали не только музыку и вокальные номера, но и чтение стихов, и коллективный перформанс. Энтони обожал театральные костюмы, шокирующий макияж, красивую подсветку. Сравнение с кабаре напрашивалось само собой, хотя Энтони не очень нравится, когда его воспринимают как артиста кабаре.

Новый этап в профессиональной карьере Энтони Хегарти начался со знакомства с британским музыкантом Дэвидом Тибетом (David Tibet), игравшем в экспериментальной группе Current 93. Творчество Энтони, особенно наброски его будущего альбома, который к концу 1998 года был уже практически готов, произвели на Тибета огромное впечатление. Он взял музыканта под дружескую опеку и в мае 2000 года на собственном лейбле Durtro опубликовал дебютный альбом «Antony & the Johnsons». Вычурные, драматичные, надрывно эмоциональные мелодии, по большей части медленные баллады, преподнесенные в акустическом варианте (рояль, арфа, виолончель, флейта, кларнет, саксофон, скрипка, ударные и гитара) идеально оттеняли все перипетии уникального вокала Энтони Хегарти, восхищавшего переплетением мужского и женского тембра, нервным тремоло, страстностью и обжигающей искренностью. Конечно, присутствовал во всем этом и такой пикантный момент, как обыгрывание нетрадиционной сексуальной ориентации фронтмена, но это была только часть имиджа (а точнее даже, неотъемлемая часть его судьбы). Центральное место в творчестве Antony & the Johnsons занимала все-таки музыка, филигранное качество и богатство которой вызывали единодушный восторг у рецензентов.

Надо сказать, что основательной профессиональной подготовки Хегарти так и не получил. Поэтому его музыкантам порой приходилось с ним нелегко. Коллеги по ансамблю (те, кого собственно и называют The Johnsons) пришли из разных музыкальных кругов, но все это люди грамотные, опытные и, как уверяет фронтмен, очень талантливые. Энтони, единственному автору всех композиций, иногда бывает сложно объяснить, чего именно он от них хочет, но идеальный слух и музыкальное чутье приходят на помощь. «Я пишу музыку сам, аккомпанируя себе на рояле, а развитие темы, сопровождающие мелодии мы обдумываем вместе, - читаем в одном из интервью артиста. - Конечно, вокал - как эмоциональный стержень песни - это основа всего процесса, а все остальное приходит потом».

Сопровождающие Энтони Хегарти «Джонсоны» насчитывают, смотря по обстоятельствам, от трех до шести человек. Этих исполнителей отличает не только командный дух и отличная профессиональная подготовка, но и внешняя привлекательность. Неслучайно Лу Рид назовет женскую часть ансамбля модельным агентством. В полном составе группа включает виолончелистку и аранжировщицу Джулию Кент (Julia Kent), скрипачку и вокалистку Джоан Вассер (Joan Wasser), бывшего москвича и скрипача-вундеркинда Максима Мостона (Maxim Moston), который дебютировал на сцене Карнеги-Холла в 13 лет, гитариста и скрипача Роба Муса (Rob Moose), контрабасиста Джеффа Лангстона (Jeff Langston) и барабанщика Тодда Коэна (Todd Cohen), которого Хегарти знал еще по группе Blacklips.

В 2001 году Antony & the Johnsons опубликовали мини-диск «I Fell in Love with a Dead Boy», на котором, кроме заглавного трека, были представлены еще два кавера, в том числе новая интерпретация песни Current 93 «Soft Black Stars». В том же 2001 году одно из выступлений группы было запечатлено на концертном диске «Live at St. Olave’s».

Запись попала в руки продюсера Хода Уиллнера (Hod Willner), он показал ее Лу Риду, который тут же пригласил Энтони поучаствовать в подготовке своего студийного проекта The Raven, а заодно и в промо-туре 2003 года (они сыграли вместе более 70 концертов в Европе, Северной Америке, Австралии и Японии). Эти гастроли, на тот момент самые масштабные в карьере Хегарти, привлекли широкое внимание публики и гарантировал артисту активное пополнение фановских рядов. А также - наконец-то - интерес американской музиндустрии, пусть и в лице рекорд-компаний средней руки.

Подписав контракт с лейблом Secretly Canadian, Энтони Хегарти занялся подготовкой второго лонг-плея, а компания тем временем переиздала в Штатах дебютный альбом «Antony and the Johnsons».

Между тем, в музыкальных магазинах появились альбомы Лу Рида «The Raven» (2003) и «Animal Serenade» (2004), включавшие, соответственно, песни «Perfect Day» и «Candy Says», записанные при участии Antony & the Johnsons. Руфус Уэйнрайт (Rufus Wainwright) записал вместе с Энтони композицию «Old Whore’s Diet» для своего лонг-плея «Want Two», а вскоре Хегарти предстояло исполнить дуэты с Брайаном Ферри, группой Current 93 и Марком Алмондом (Marc Almond).

Долго, целых семь лет, готовили Antony & the Johnsons второй студийный альбом «I Am a Bird Now» (2005), который отличался еще более исповедальными интонациями, еще более ранящими откровениями. Оставаясь главным героем музыкального священнодействия, Хегарти умело вписал в грациозные аранжировки вокальные партии Руфуса Уэйнрайта, Боя Джорджа, Девендры Банхарта (Devendra Banhart) и гитару Лу Рида, который также озвучил несколько строк из стихотворения неизвестного поэта.

Диск целиком оправдал потраченные на него время и силы. Antony & the Johnsons стали триумфаторами церемонии Mercury Music Prize Awards, где «I am a Bird Now» был назван лучшим альбомом года. Кроме того, фронтмен номинировался на премию Brit Award как одни из лучших британских певцов, а лонг-плей фигурировал в списках номинантов на New Panteon Award.

Музыка Энтони Хегарти, как и сама его незаурядная персона, давно интересовала кинематографистов. В 2005 году он снялся в роли заключенного с внешностью андрогина в фильме Стива Бушеми (Steve Buscemi) «Animal Factory»: для съемок привлекали настоящих осужденных, отбывающих срок, и выступление Хегарти перед этими людьми, по его словам, стало одним из самых невероятных переживаний в его жизни. В 2006-м артиста пригласили на съемки документального фильма о Леонарде Коэне «Leonard Cohen: I’m Your Man», где он исполнил песню Коэна «If It Be Your Will». Его музыка прозвучала в картинах «Desert Doughnuts», «V for Vendetta», «La Vida Secreta de las Palabras» («Секретная жизнь слов»), в арт-фильме «Hidden Inside Mountains», представленном на международном кинофестивале в Торонто.

В мае 2006 Энтони Хегарти в рамках фестиваля Fuse Leeds исполнил пять композиций в сопровождении Лондонского симфонического оркестра. А летом 2006 года ансамбль занялся подготовкой театрализованного шоу «Turning», объединившего живую музыку и видеоинсталляции. Эту необычную программу Antony & the Johnsons показали заинтересованной публике в Лондоне, Риме и Париже, где режиссер Чарльз Атлас (Charles Atlas) проводил съемки концертного видеофильма. Большую часть концертов 2005-06 годов Antony & the Johnsons отыграли в поддержку альбома «I Am a Bird Now», который смогли услышать их поклонники в Италии, Великобритании, Франции, Германии, Испании, Скандинавии, Исландии, Бельгии, Венгрии и Австралии.