MIMEO & John Tilbury

Тот самый вечно молодой. Это диск из серии «много против одного», «одним» был Джон Тилбери, за «много» отдувался интернациональный оркестр MIMEO (Music in Movement Electronic Orchestra), состоящий аж из 12 человек (в их числе – и Кит Роу). Каждый исполнитель пришел в MIMEO из своей музыкальной истории, она мало совместима в пределах оркестра, как мало совестимы и методы / способы звукоизвлечения. По мнению Кита Роу, одним своим существованием оркестр ставит под сомнение эволюцию музыки из мира недостаточности (т.е., аналоговых и акустических источников) в мир изобилия – цифрового звука. Другими словами, это попытка разобраться, может ли музыка лэптопов быть столь же примитивной, сколь механически примитивно акустическое звукоизвлечение, и наоборот – сможет ли акустический инструмент сбросить ауру своего романтического прошлого и встать наравне с лэптопами.

Состав MIMEO:

Фил Дюрран (Phil Durrant), Британия – скрипка, электроника

Кристиан Феннеш (Christian Fennesz), Австрия – лэптоп (не принимал участия в записи «Рук Караваджо»)

Кор Фулер (Cornelius Fuhler), Голландия – фортепиано, аналоговые устройства

Кевин Драмм (Kevin Drumm), США – гитара, аналоговый синтезатор

Томас Лен (Thomas Lehn), Германия – древний синтезатор

Кэфи Мэтьюз (Kaffe Matthews), Британия – лэптоп

Жером Нотингер (Jérôme Noetinger), Франция – электроакустические устройства

Герт-Ян Принс (Gert-Jan Prins) , Голландия – электроника, радио, телевизор (!)

Питер Реберг (Peter Rehberg, Pita), Австрия – лэптоп

Кит Роу (Keith Rowe), Британия – «настольная» гитара

Маркус Шмиклер (Marcus Schmickler), Германия – лэптоп, синтезатор

Рафаэль Торал (Rafael Toral), Португалия – гитара, электроника



MIMEO (на переднем плане – Маркус Шмиклер,

сразу за ним – Кэфи Мэтьюз)

Мне совсем не хочется описывать эту пластинку, ее история гораздо интереснее, чем мои о ней соображения (она великолепна! – этого, думаю, достаточно). Диск «The Hands of Caravaggio» – один из самых противоречивых за всю историю существования EAI. Все, кто участвовал в записи, признавали, что концерт был очень трудным, но диск получился шикарный – и потом эта мысль муссировалась во многих обзорах, интервью и просто свидетельствах. И вот – пару лет назад вокруг него поднялась небывалая шумиха, связанная с книгой «Minute Particulars» ветерана из AMM, барабанщика Эдди Превоста (Edwin Prévost). Но прежде, наверное, надо рассказать о том, как записывался этот диск.

Выступление MIMEO vs. John Tibury было организовано Джоном Эбби и Китом Роу в рамках фестиваля Angelica в итальянском городе Болонья. Задумывалось оно как «современный фортепианный концерт», но не в классическом понимании, а больше как своеобразная битва электронных монстров с акустическим. Музыканты из MIMEO расположились квадратом, в центре которого оказался рояль – место Джона Тилбери. Перед выступлением Джон окинул взглядом ощетинившийся электронными приборами квадрат и в шутку сказал что-то вроде «ээээ, ребята… да вы меня за секунду сотрете в порошок», на что моментально отреагировал Жером Нотингер: «меньше, чем за секунду». Собственно, именно это и задумал Кит Роу – обезоружить старого друга и соратника по AMM за счет электронной мощи своего нового детища MIMEO. Мало того, струны рояля контролировал Кор Фулер, то есть, фактически, Джон был полностью связан по рукам и ногам, и его никто ни о чем не предупреждал, и он узнал об этом фактически в тот момент, когда сел за рояль.

И это типа плохо. Хуже того – диск не передает концерт так, как он происходил, этот диск – ложь. Так пишет в своей книге Эдди Превост (на самом деле, он пишет еще много чего интересно-поучительного, и там многим достается на орехи, но это выходит за рамки обзора). Это сбило с толку общественность (и Джона Эбби в том числе) – все кинулись защищать диск, утверждая, что претензии к звучанию записи необоснованны, ибо в любом случае она отличается от выступления. Существует масса факторов: пространство, динамичность исполнителей, посторонние шумы… В конце концов, коллектив был громадным, источников звука было много, и для того, чтобы услышать совершенно иную аудио-картину, достаточно было поменять местоположение во время выступления.

Но претензии Превоста к Роу (как к разработчику стратегии того выступления) состояли совершенно в ином и были выражены в большей степени с морально-этических позиций, чем с точки зрения акустических характеристик записи. Превост рассматривает в своей книге схемы социальных отношений «громадный коллектив – одинокий контролируемый музыкант» и «коллектив – аудитория». Вооруженный новейшими электронными технологиями MIMEO обвиняется в попытке атаковать представителя старого режима – акустического пианиста Джона Тилбери. Атака (в данном случае это шквал электронного рева) имеет целью взятие противника в осаду и вытесняет прочие мотивы – то есть, воздействие на аудиторию, косвенно страдающую от невыносимой громкости вместо того, чтобы слушать музыку. Говорят, жена Джона Тилбери в какой-то момент не выдержала столь жестокой сцены насилия над собой и своим мужем и покинула зал. Вместе с ней покинул зал американский композитор и старый друг AMM Элвин Курран (Alvin Curran), который позже выступил соавтором книги Превоста (соавторство было необходимо по той причине, что автор не присутствовал лично на том концерте). Итак – Кит Роу был обвинен в создании условий для доминирования группы над музыкантом, для демонстрации силы большинства, что неприемлемо в цивилизованном обществе – и это породило драму. Продюсеры же диска оказались виноваты в том, что эта драма не была в полной мере отражена в звучании результата. Цитата Элвина Куррана: «Это ли не обман – этот диск, где все так тщательно вычищено, что нет и следа боли, тревоги, крови?»

О небеса! «Боль, тревога и кровь» – какие черные силы окутали лейбл Erstwhile!

А вот что думает по этому поводу Джон Тилбери: «… признаюсь, я ожидал более тонкого взаимодействия между музыкантами, несколько большего «give-and-take» [взаимообмен импульсами во время живой импровизации]. Насколько я помню, во время выступления произведение практически сразу начало трансформироваться из жизнеспособного экземпляра производства музыки в психологическую драму, в театральное представление (что так колоритно описал Элвин Курран). Таким образом, я стал актером, играющим роль «жертвы», и хоть эта роль была достаточно некомфортна, как «актер» я ее принял. Элвин Курран и моя жена, напротив, будучи поклонниками моей игры, были сбиты с толку и возмущены тем фактом, что, не принимая во внимание мои собственные интересы, мне мешали издавать звуки, которые мне диктовал мой собственный творческий инстинкт. Я был «настроен», я оказался жертвой предательства (тема полотна Караваджо «Пленение Христа»). Ни одному музыканту не наносили подобного «увечья».

В отличие от Элвина, Дженис [жена Тилбери] и Эдди я не берусь судить о выступлении или CD, и даже после того, как я недавно еще раз его прослушал, я могу описать свой вклад, как угнетенно незначительный, в отличие от хорошо спланированного вмешательства Кита и Кора Фулера.»

Как-то в одном интервью Кит Роу признался, что работы Караваджо оказали на него громадное влияние. На обложку диска вынесен фрагмент его полотна «Пленение Христа». Кит Роу очень метко назвал его «фотокарточкой, сделанной со вспышкой во время действия » – картина обладает живой динамикой / пластикой, подвижность фигур резко оттенена, в кадре все «движется». Кроме Христа – и в картине, и в библейском сюжете он является статичной фигурой, мало реагирующей на происходящее. Он спокоен и уравновешен, его руки скрещены, он проповедует до самого конца и покорно дает заковать себя в цепи, оставаясь неподвижным и смиренным – в то время как динамика сюжета перенесена на Иуду и толпу солдат и учеников. Если прислушаться к партии Тилбери, можно заметить, что он не бросается в битву, его рояль не кричит, не пытается переорать электронный оркестр – нет, он просто играет, и в его игре нет драмы, драма вокруг него. Тема полотна Караваджо – предательство – вот драма, и этот момент явно отражен в истории концерта (Роу и Тилбери – не только коллеги по AMM, но также и старые друзья, и однако Роу ни о чем не предупредил «жертву»).
Давным-давно молодой Кит Роу учился в художественной школе, где преподаватель как-то сказал ему: «Роу, ты не можешь писать Караваджо! Только Караваджо может писать Караваджо!» И вот полвека спустя уже во всем разобравшийся Роу написал свое пленение Христа. Сохранив драматическое и динамическое начала сюжета, он перенес их в совершенно иной культурный контекст – в фортепианный концерт в жанре коллективной импровизации с подготовленной тактикой. Возможно, Превост и был прав насчет нарушения норм этики, но до знакомства с этим диском я не встречал столь изысканного и неочевидного решения проблемы творческой самореализации.