Ив Дерозье: «Душа Высоцкого мне бесконечно дорога»В конце августа на стенде новинок музыкального отдела книжного магазина «Renaud-Bray» появился компакт-диск с русским названием «Volodia». В репертуаре – 11 песен Владимира Высоцкого. Три недели спустя диск занял первое место в разряде бестселлеров. Через полтора месяца о нем заговорили все монреальские газеты, а сами песни зазвучали по радио и телевидению.
Спустя 22 года после ухода из жизни «златоустого блатаря», как назвал его когда-то Андрей Вознесенский, Квебек начал открывать мир песен Высоцкого. Помог в этом монреальский гитарист и аранжировщик Ив Дерозье, известный квебекской публике своим сотрудничеством со многими известными исполнителями. Но сегодня героем дня стал он сам, его фото украшает первые страницы популярных изданий и журналисты один за другим берут у него интервью. Газета «Le Devoir» 2 ноября этого года назвала альбом «Volodia» самым крупным событием последних лет. Кого благодарить в первую очередь? Высоцкого или Дерозье? И как Ив Дерозье, не знающий русского языка, никогда не бывавший в России, может передать то, что способен понять лишь тот, кто жил с Высоцким на одной земле и в одном времени? И что, в конце концов, открывают в его песнях квебекские слушатели?
Если бы не эпиграф из французского варианта песни «Холода» («Неспроста, неспроста / От родных тополей / Нас далекие манят места / Будто там веселей / Неспроста, неспроста» к моей статье «10 лет постсоветской эмиграции в России» («Le Devoir», 24 и 25 октября), может быть, и не удалось мне встретиться с исполнителем, на которого ныне большой спрос. Однако ссылка на автора – Дерозье – помогла, и узнав, что я хочу рассказать о нем русским жителям Монреаля, его импресарио любезно согласилась устроить встречу. На следующий день я переступила порог дома музыканта.
Светловолосый, невысокого роста, хрупкий на вид, Дерозье одет по-домашнему просто и держится с полной безыскусственностью. Его небольшая гостиная в квартире на Плато Мон-Рояль заставлена музыкальными инструментами, на полках сотни аудиокассет. Похоже, что все, не относящееся к музыке, для Дерозье вторично.
Я начинаю наш разговор с просьбы рассказать, как состоялось открытие Высоцкого.
Ив Дерозье: Впервые я услышал Высоцкого 4 года назад. Кассету «Прерванный полет» с записью его песен, выпущенную французской фирмой «Chants du monde», мне принесла мексиканская певица Ласа, с который мы тогда делали альбом. Я не знаю русского языка, не понимал слов, но почувствовал искренность в голосе Высоцкого, темперамент, сильную эмоцию. Впечатление было очень сильное. На том же диске было две песни, записанные Высоцким по-французски: «Прерванный полет» в переводе французского поэта-композитора-исполнителя Максима Лефорестье. Кстати, три года спустя, когда я начал работу над альбомом, я открыл для себя, что перевод Лефорестье весьма далек от оригинала. Но раз Высоцкий его принял – значит, он был доволен, и я не посмел ничего менять. Вторая песня «Эх, ребята, все не так» была переведена Мариной Влади. А потом, спустя год, один мой приятель, вернувшийся из России, рассказал о том, что люди давали ему слушать Высоцкого, что там его боготворят. Он привез записи. Чем больше я их слушал, тем более очаровывался голосом Высоцкого, ритмом.
Сам я музыкант, а Высоцкий был прежде всего поэтом и актером. Поэт, поющий свои песни, – такого здесь не существует. Нужно было вникнуть в его тексты. Мне кажется, я прослушал несколько сот песен, ища наиболее близкие мне лично. Чем больше я вслушивался, тем более Высоцкий казался мне родным. Затем я обратился к переводчице Анни-Пенелоп Дюссо с просьбой сделать максимально точный перевод, подстрочник. После этого над текстами работала певица Биа Кригер, именно она нашла им рифмованное звучание, которое должно было лечь на музыку. Важно было при этом сохранить текст Высоцкого, не уйти в сторону, но вместе с тем, выразить его по-французски. Так что, видите, Высоцкого я открыл так же, как когда-то и вы в России, – мне известно, что люди переписывали его на магнитофон... Как кстати, он назывался?
Людмила Пружанская: Вначале «Яуза» с бобинами, на которой производились самодеятельные записи, ну а с 70-х годов уже были кассетные магнитофоны. (Дерозье записывает название, замечая: «Это важная деталь для понимания времени Высоцкого»).
И. Д.: Ну, а потом я стал задаваться вопросом: «А имею ли я право на исполнение? Я, который не пережил того, о чем поет Высоцкий? Да и вообще, Канада и Россия долгое время были так далеки друг от друга.... И я решил выбрать то, что может быть понято любым человеком: это песни о жизни и смерти, о верности, об охоте к перемене мест, о быстротечности времени и поиске себя, о потребности в близкой душе. Так появились песни «Письмо» о солдате, убитом новостью о том, что любимая его больше не ждет, «Песня о друге» (кстати, многие считают ее лучшей), «Песня микрофона», «Холода», «Аисты», «Две судьбы» и другие. Но я не знаю, как отнесутся к моему исполнению русские. Согласятся ли они с ним?
Л. П.: Русским слушателям будет чрезвычайно приятен уже сам факт, что кебекуа поет песни Высоцкого. Для многих это – знак того, что жива душа поэта и что она понятна людям в других странах. Уверяю Вас, для русских это – знак уважения к всенародно любимому артисту.
8 ноября состоится ваш концерт в Cabaret в рамках фестиваля «Coup de cоеur francophone», и он будет посвящен творчеству Высоцкого...
И. Д.: Да, со мной будет выступать 9 музыкантов, и мы исполним около двадцати песен. Это большая ответственность, и я очень волнуюсь. Что бы сказал Высоцкий, если бы присутствовал на концерте?
Л. П.: Мне кажется, что он был бы очень доволен.
И. Д.: Вы говорите чрезвычайно приятные слова.
Л. П.: И последний вопрос – о вас самом...
И. Д.: Родился в Монреале, музыкой занимаюсь с семи лет, вначале фортепиано, затем гитарой, закончил джазовое отделение колледжа Лионель-Гру. Вся моя жизнь связана с музыкой. Моя мечта – поехать в Москву, посетить музей и могилу Высоцкого, душа которого мне бесконечно дорога...
Л. П.: Спасибо Вам за это интервью.
И. Д.: Спасибо Вам.
Интервью взяла Людмила Пружанская
](torrents/images/155020.jpg)