Марина Журавлёва

В конце 1961 года, на железнодорожный вокзал города Хабаровска, в один из холодных, вьюжных, зимних вечеров, прибыл поезд из города Оренбурга. На перрон вышла молодая, хрупкая женщина по имени Любовь. Встретил ее муж, молодой офицер, Анатолий Журавлев, только что окончивший Оренбургское ракетное военное училище и направленный в Хабаровск для прохождения службы.

Летом 63-го эти двое молодых, красивых, влюбленных людей и стали моими мамой и папой. Имя Марина дал мне папа, вопреки желанию моей мамы. Позволил он себе это, наверное, потому, что я была очень на него похожа: голубые глаза, темные вьющиеся волосы. Но уже к году, чтобы мама не обижалась, я поменяла папину прическу на мамину. С такими волосами, прямыми и светлыми я и осталась на всю свою жизнь.

В этот же год меня и моих родителей ждали и другие перемены. Папу направили служить на Украину в город Черкассы. Когда мне исполнилось шесть лет, нашу семью судьба, а вернее папина служба, бросила с запада на восток, в Сибирь, в город Иркутск.

Самые яркие мои воспоминания об этих семи годах моей жизни: морозная, но солнечная зима с коньками и лыжами, весной багульник и мохнатые, большие, как тюльпаны, подснежники, короткое, нежаркое лето с сумасшедшим количеством груздей, лисичек и маслят в непроходимых лесах, ледяная даже в самые жаркие дни вода в озере Байкал, и самая настоящая, необыкновенно красивая и печальная багряно-золотая осень. Хмурые на первый взгляд, но очень добрые и отзывчивые люди, школьные и соседские в военном городке друзья, гулянки офицерских семей по праздникам с пением русских песен, и таинственные новогодние вечера с настоящими, как в сказке, хлопьями снега и запахами елки, апельсинов, яблок и конфет, которые бывали только раз в году.

Один месяц в году, вместе с родителями, обычно в летнее время, мы ездили в Отпуск, чаще всего к маме на Родину, в село Черный Отрог Оренбургской области. Эти впечатления занимали другое и не менее ценное в моем детском сознании место. В деревне, практически состоящей может всего из 4-ех улиц, почти все были дальними, но родственниками. Дедушка мой Андрей Гаврилович Иванченко был главврачем областной больницы. Там же медицинской сестрой и акушеркой работала моя бабушка Мария.

Самые теплые и значимые воспоминания о моем детстве — это деревенская речка, черемуха в лесах, от которой аж во рту вязало, терпеливая корова, которую я училась доить, радостная пляска гусака перед только что вылупившимся гусятам, теплые еще яйца, которые я доставала, вставая на цыпочки, это печка, в которой тогда еще пекли настоящий хлеб, вязание на ходу девчатами оренбургских платков, деревенская свадьба моего родного дяди Миши, когда вся деревня гуляла 4 дня, низкие звезды по ночам и тогда еще поющая, наряженная, гуляющая после тяжелого рабочего дня молодежь.

Вот тогда я, наверное, и впитала в себя настоящий русский дух и романтику Сибирского города, уральской деревни и черноморского юга России, куда мы приезжали тоже, иногда проводя отпуски родителей в Краснодаре, откуда родом был мой папа.

Не знаю уж, когда точно и на какой стороне России, родилась потихоньку и выросла вместе со мной моя мечта — стать певицей. Сцена, артистическая жизнь казались мне чем-то недоступным, высоким, блестящим и сказочным. Я и сама тогда не понимала, не замечала, что шаги к этой жизни я уже начала делать. Поначалу, конечно, благодаря родителям, которые отдали меня в музыкальную школу, где я училась по классу фортепиано. Это было еще в Иркутске. А когда в 1977 году мы переехали в Воронеж, я стала петь в школьном ВИА — вокально-инструментальном ансамбле.

В то время был объявлен набор в ансамбль городского дворца пионеров. Школьных ВИА было много, а вот такой в городе был один и играть в нем должны были самые лучшие. И естественно узнав после прослушивания, что приняли именно меня, я очень гордилась. Это была моя первая маленькая победа.

Ну, а дальше все складывалось как нельзя лучше. Я занимала, конечно вместе с ансамблем и своим руководителем Владимиром Дмитриевичем Сычевым, первые места на местных телевизионных, городских и областных конкурсах, были награды — поездки в Артек и Чехословакию. На излете школьного возраста, я стала певицей известного в городе ансамбля "Фантазия" под руководством Николая Дятчина.

Однако, чем больше были мои успехи и достижения в самодеятельности, тем сильнее становилась моя мечта попасть на профессиональную сцену. И мечта эта наконец сбылась! И так быстро все произошло! Еще до окончания выпускных экзаменов в школе я получила приглашение на работу в филармонию в ВИА "Серебряные струны". Сразу после выпускного вечера, в 16 лет, оказавшись на своих первых профессиональных гастролях, в Сочи, я сидела в номере гостиницы " Приморская" и не верила, что я — это я...

К хорошему привыкаешь очень быстро, успехи кружат голову, кажется, что ты обладаешь всем, имея талант. Но слава Богу, я поняла тогда, что, если сцена становится делом жизни, необходимо серьезное музыкальное образование. После первых гастролей, которые длились четыре месяца я вернулась в Воронеж с твердым намерением готовиться и поступать в московское музыкальное училище имени Гнесиных. Но не тут-то было...

Меня вызывают в обком комсомола (не удивляйтесь, тогда такие вот организации решали творческие вопросы), вызывают и говорят: "поедешь от нашего черноземья на Всесоюзный конкурс молодых исполнителей эстрадной песни в Днепропетровск. Ты у нас из профессионалов самая молодая." 17 лет мне тогда было. С одной стороны — хочется, с другой — экзамены в Гнесинку пропускаю. Но рискнула, поехала и... действительно, что ни делается, все к лучшему. Я стала Лауреатом Всесоюзного конкурса.

Если вам это ни о чем не говорит, представьте уровень: председатель жюри — Александра Пахмутова, нас снимает Центральное телевидение, мне аккомпанирует эстрадно-симфонический оркестр Гостелерадио под управлением Юрия Силантьева, Ну, а вечером в номер мне звонит член жюри по имени Иосиф Кобзон! И так, запросто, как старого друга спрашивает, как дела, дает советы перед последним туром. В общем, от всего этого, я буквально задыхалась и голова шла кругом от обилия мэтров.

Моей маме еще с детства говорили: ребенок ваш очень сдержанный, эмоций своих не показывает. И вот посмотрев запись своего выступления уже с концерта победителей, я была поражена — никакого волнения, которое я испытывала все сильнее от тура к туру никакой дрожи в коленках, ничего этого не видно, я веду себя на сцене так, словно рождена на ней, с микрофоном и перед камерой. Я, конечно, была очень довольна собой, хотя и понимала: как бы ни была я молода, способна, может и красива — диплом лауреата это всего лишь кредит, путевка на большую сцену.

В Гнесинку на экзамены по срокам я конечно пролетела, но эти кредит и путевка открыли мне двери Воронежского музыкального училища. Поступила я на эстрадное отделение, причем инструментальное, и мне надо было не только петь, но и осваивать какой-то инструмент. И посоветовали мне педагоги "легкий" инструмент — флейту. Легкий он, надо сказать, только по весу, а вот в плане звукоизвлечения — далеко не из легких. Первый месяц я не раз теряла сознание, пока добивалась красивого звука. Педагог оказался прав сказав, что "аппарат" у меня хороший, я достаточно быстро овладела флейтой.

В это же время я умудрялась помимо учебы работать в филармонии, успела выскочить замуж и родила ребенка. И вот тогда я почувствовала, что остановилась. Как будто бы все идет, как надо: учусь, получаю диплом, работаю. Но большая мечта не давала покоя, а интуиция подсказывала, что нужно идти дальше.

И я пошла, верней поехала на конкурс эстрадных отделений всей страны. Он проводился в Москве, в той самой Гнессинке. Может удача, может терпение и труд, а скорее все вместе на этот раз все-таки перебросили меня из Воронежа в Москву, столицу, центр отечественного шоу-бизнеса. Но опять же, не без поддержки и помощи профессионалов, людей, которые замечали и оценивали мой талант. На этот раз это были Анатолий Кролл и Юрий Саульский.

Так я попала в желанное училище им. Гнесиных, причем теперь только по классу вокала и к прекрасному педагогу Наталье Зиновьевне Андриановой. От скольких звезд я слышу с почтением и благодарность ее имя. Скольких она воспитала и воспитывает до сих пор! И мы ее все любим и не забываем!

Одновременно с Гнесинкой я попала в главную тогда концертную организацию страны — Росконцерт, в джазовый оркестр " Современник" под управлением Анатолия Кролла. Это были интересные, насыщенные годы, когда мечта становилась явью. Я много записывалась на радио, записывала музыку к кинофильмам, иногда были выступления на телевидении. Я ездила на гастроли по всей огромной тогда стране, по всем ее республикам, знакомилась, общалась и работала со многими большими и еще восходящими звездами Советского Союза.

Говорят, чем больше имеешь, тем большего хочется, и так всегда. Может быть. Но Мои цели не были корыстными. Я никогда не думала о больших деньгах, да и время тогда было такое — мы все работали на ставках, утвержденных управлением культуры. Например Сергей Сарычев, с которым я тогда познакомилась, на пике своей популярности за сольный концерт на стадионе или во Дворце спорта, где от 5 до 10 тысяч мест, получал всего 8 рублей. Так что артистами в то время, с уверенностью могу сказать, если и становились, то только те и потому, кто были фанатиками, музыкантами по призванию.

Так вот в 87-м году я встретилась, познакомилась и начала работать с таким фанатичным человеком, музыкантом, композитором и певцом Сергеем Сарычевым. В то время он наплодил уже массу хитов, давал сольные концерты на самых больших площадках и имел кучу поклонников. При этом он имел и не меньшую кучу неприятностей от властей городов и КГБ за свои песни "...озорной гуляка", " Волчок", " Шторм", " Цунами" и другие. Он-то, Сарычев, с творческим псевдонимом "Альфа", участник и создатель легендарной ныне группы, и предложил мне воплотить до конца мою мечту: записать и исполнять песни, которые будут написаны специально для меня, то есть оригинал.

Первый альбом "Поцелуй меня только раз" вышел в 1989 году, второй — " Алые гвоздики" в 90-м, третий — " Белая черемуха" в 91-м. Песни, особенно из второго и третьего альбома "покатили" что называется со страшной силой. В 1990 году мои первые сольные концерты состоялись в Красноярске. Билеты в семитысячный Дворец спорта на 10 концертов были распроданы полностью.

Это была вершина моей мечты. Она не обманула меня, она не была где-то в небе или на другой планете, мечта была со мной, в моих руках, она была в том крике, каким меня встречали стадионы, она была в море цветов, она была в глазах и сердцах моих поклонников. Мечта была со мной по всей стране: Красноярск, Куйбышев, Омск, Краснодар, Ростов, Сочи, Воронеж, Ижевск, Алма-Ата, Минск, Пятигорск, Махачкала, Нальчик, Грозный и много других.

И все это продолжалось до начала кооперативного времени, конца перестройки. Вообще, пик моей популярности совпал с началом этого периода. И поначалу я вместе со всей группой во главе с Сергеем Сарычевым этому обрадовалась. Мы могли себе позволить купить аппаратуру, сделать качественнее звук на концертах, приобрести студийную технику. Ведь настоящие студии были только на государственных гигантах "Мелодии", "Мосфильме" и Центральном телевидении. Мы могли позволить себе даже заниматься благотворительностью.

Но Свобода — дело хорошее, для хороших дел. А в это время, да многие это помнят, плохое расцветало порой пышнее чем хорошее. К примеру мошенничество: по стране колесили 6 " Миражей" , 7 "Ласковых маев". Вот и под меня поехали фальшивые Марины. Как-то после концерта в Ростовской области в номере гостиницы я смотрела телевизор и услышала в "МузОбозе" : "... у Марины Журавлевой сегодня не состоялся концерт во Владивостоке, потому что на первой же песне порвалась пленка фонограммы и народ кинулся бить аппаратуру..."

Директор мой как-то звонит мне в Воронеж, где я отдыхала тогда и говорит:"Марина, я в Крымске (это под Краснодаром) поймал ненастоящую. Прямо на сцену вышел, спрашиваю:"ты кто?" , она говорит:"Марина". "А фамилия?"— Молчит. Волосы на глаза напустила". Ну и сказал всему стадиону правду в микрофон. Показал фото, где он вместе со мной, и мою пластинку. Народ и там погром устроил...

Трудные, но все равно хорошие были времена 90-х. Не хочу вспоминать о плохом. Всем пришлось переживать и выживать... Работали мы тогда, как называлось "от квартиры", то есть сами от себя и на себя. Упразднялись или просто оказывались не у дел концертные организации советского времени, появлялись музыкальные кооперативы, и появилось новое выражение в экономике "иметь крышу".

Под куполом Олимпийского я и Сарычев тоже обрели свою " крышу", в виде театра Аллы Пугачевой, где и проработали чуть больше года. А вначале 92-го мы с Сарычевым были приглашены на гастроли в Америку. Полетели на 20 концертов, машину оставили на парковке в Шереметьево. И так получилось, что гастроли эти затянулись почти на 20 лет.

Никогда не считала себя эмигранткой. В России сочиняла и пела, то же самое делаю на другой стороне планеты. Много раз ездила с концертами в Германию, по городам Америки. Выпустила еще четыре альбома. Вдохновение ведь приходит и при виде океана, пальм и калифорнийского солнца. Так что на сегодняшний 2010-й у меня пока 7 альбомов.

Что еще могу рассказать о себе?
Очень осторожно отношусь к журналистам и телевизионщикам.
И то редкое общение с ними, которое было — оставило мало хорошего.
P.s.
Тем, кто меня помнит и любит! Не верьте глупым "байкам" про меня. У меня все хорошо! А будет еще лучше!
Люблю своих близких, люблю музыку, книги, путешествия, животных (особенно собак). Пишу новые песни, пою. В общем, люблю жизнь и верю, что мечты сбываются! Чего и вам, дорогие мои, желаю.

Ваша Марина Журавлева